— Юлия, Урал традиционно ассоциируется с тяжелой промышленностью. А в каком состоянии сегодня находится у нас легкая? Насколько она заметна на экономической сцене региона?
— По данным министерства промышленности и науки, на сегодняшний день в Свердловской области работают более 600 предприятий легкой промышленности. Наиболее крупные, системообразующие — это производитель нижнего белья Palmetta, Свердловский камвольный комбинат (один из крупнейших российских производителей камвольных тканей) и «Зартекс» (производитель ковровых покрытий). Но большинство предприятий отрасли находятся в сегменте среднего и малого бизнеса.При этом нужно понимать, что в целом легкая промышленность включает в себя 18 подотраслей. Собственно швейное производство — такая же подотрасль, как и производство тканей, нетканых материалов, кожи и обуви, фурнитуры, защитной одежды и др. Это очень большой спектр продукции, которая окружает нас в повседневной жизни на каждом шагу. Например, автомобиль на 60% состоит из продукции легкой промышленности: это обивка салона, звуко- и теплоизоляционные материалы, прокладочные материалы, фильтры и даже шинный корд и другие комплектующие.В нашем регионе легкая промышленность есть, динамично развивается, а пандемия, как лакмусовая бумажка, показала, что эта отрасль хоть и не лидирует по числу рабочих мест или налоговым отчислениям в нашем регионе, но является стратегически важной и социально значимой.
— Каковы объемы производства?
— По данным министерства промышленности и науки, по итогам 2020 года жители региона потратили на покупку одежды 70 млрд руб., обуви — 8 млрд руб.Большая часть этой продукции производится не у нас, но, учитывая общие мировые тенденции — рост курсов валют, трудности в работе с основными поставщиками как готовой продукции, так и сырья и материалов, российская легкая промышленность приобретает все большие конкурентные преимущества. Поэтому есть возможность и потенциал забрать себе более существенную долю в объеме потребления.
— Как предприятиям легкой промышленности региона удается конкурировать с мировыми центрами, прежде всего — Китаем? Часто приходится сталкиваться с мнением, что любое изделие дешевле и быстрее заказать там, чем здесь? Так ли это?
— Важное конкурентное преимущество России — более короткое логистическое плечо и курс рубля, что стало особенно важным именно в последнее время, когда из-за коронавируса мировые транспортные связи были серьезно нарушены. А для внутреннего рынка сейчас выполнять заказы со сроком исполнения месяц или два может в принципе только Россия, а не зарубежный производитель.Кроме того, у нас появляются определенные технологии, позволяющие выполнять максимально кастомизированные заказы. Например, наше швейное производство «Строчка» работает с корпоративной академией Росатома по ее мероприятиям, имеет опыт работы с такими заказчиками, как Союз молодых профессионалов WorldSkills, гонки «Формула 1». Это достаточно крупные заказчики, но при этом они требуют индивидуального подхода. Большой тираж, но и большая разбивка по размерам, какие-то выбивающиеся размеры, что невозможно реализовать в условиях зарубежного массового производства.
— Кто сейчас основной заказчик в отрасли на Урале? Она работает в основном для частного заказчика или для крупного бизнеса? Как строятся бизнес-процессы в отрасли?
— Могу рассказать на примере предприятия нашей группы компаний «Строчка». Мы стараемся диверсифицировать бизнес. Всего у нас есть пять бизнес-направлений. Это швейная фабрика, ориентированная на массовое производство для сторонних заказчиков — униформа, корпоративная одежда, одежда для мероприятий — либо контрактное производство для брендов одежды. Всегда работаем по полному циклу — наш отдел разработки, дизайн-студия разрабатывает модели, эскизы, конструктор это все конструирует, в экспериментальном цехе это отрабатывается, и далее мы заказываем материал и производим.Второе наше направление непосредственно связано с первым, это новый инвестиционный проект, который мы реализуем в 2020-21 годах. Это печатный цех «Печка» — все виды нанесений на изделие, на готовую продукцию. Вышивка, шелкография, сублимация — полная запечатка синтетических тканей, широкоформатная печать в рулонах натуральных тканей. Это новое для Екатеринбурга направление, закончим его реализовывать мы, наверное, к концу октября. Третье бизнес-направление — это «Армамед»: средства индивидуальной защиты, маски, изделия из нетканых материалов. Его мы открыли в период COVID-19. В основе — российское оборудование, запустили его максимально быстро, были первым производством, которое перепрофилировало свои мощности под выпуск одноразовых изделий, получило все регистрационные удостоверения. Новый наш проект в этой сфере, который надеемся реализовать в 2021 году, — это производство нетканых материалов широкого спектра применения: медицина занимает не более 10% данного рынка, основные потребители — это агро-, дорожное строительство, строительство, мебельное производство. Кроме того, у нас есть бренд детской одежды Chadolini. Им мы занимаемся больше 8 лет, производим повседневную базовую одежду и школьную форму для детей в возрасте от 7 до 14 лет. Мы пытались разными способами развивать продажи: через дилеров в 2013-14 годах, пытались развивать свою розницу в Екатеринбурге, через школы — это был самый интересный, увлекательный опыт, который закончили в 2017 году. Сейчас мы полностью сосредоточились на маркетплейсах, с 2015 года присутствуем на Wildberries, с 2016 года — на Lamoda и ежегодно увеличиваем ассортимент и объем продаж. Есть еще пятое направление — новый бренд нижнего белья Cottonia, который мы также реализуем через онлайн-площадки. Как видите, мы стараемся работать со всеми направлениями — и крупными корпоративными заказчиками, и с массовым рынком. Но в нашем регионе очень много кастомизированных мини-ателье, мини-производств, которые сильны каждый в своем сегменте и составляют хорошую конкуренцию импортным производителям. Например, пошив мужских костюмов, декорация театров и специализированный пошив театральных костюмов, производство отдельных видов фурнитуры и отделочных материалов, домашнего текстиля и постельного белья и т. д.
— Когда решится проблема коронавируса, как будете распоряжаться оборудованием для пошива масок и одноразовых медицинских халатов?
— Даже по сравнению с концом 2020 года спрос существенно снизился, но мы уже начали переориентироваться на потребителей, которые используют маски на регулярной основе — это медицинские учреждения, косметологические салоны, которых достаточно большое количество. Объем продаж под наши производственные мощности мы сохранили в полном объеме.
— Вы не пробовали выходить с ними на зарубежный рынок? Насколько я понимаю, все продолжается, и спрос огромный.
— Свои производимые объемы мы неплохо продаем и в России, поэтому с имеющимися мощностями особой задачи выходить на экспорт, искать новые рынки у нас нет. Однако мы движемся в этом направлении уже практически восемь месяцев — пытаемся получить необходимую разрешительную документацию для выхода на экспорт, но это достаточно долгий и дорогой процесс.
— При Уральской торгово-промышленной палате создан комитет легкой промышленности. Какие цели и задачи стоят перед ним?
— Комитет действительно создан в начале апреля этого года. Уже прошла установочная встреча с потенциальными членами. Пандемия COVID-19 показала, что есть ряд надотраслевых вопросов, общих для всех участников рынка, которые можно весьма эффективно решать в кооперации. Например, вопрос привлечения финансирования в рамках операционной деятельности предприятий легпрома. В каждой отрасли есть своя специфика, и с доступом к финансовым ресурсам у предприятий легкой промышленности всегда возникает сложность с залогами, так как наше оборудование не является высоколиквидным. Будем вместе думать, что с этим можно сделать. На прошлой неделе в рамках Петербургского международного экономического форума на встрече с министром промышленности и торговли РФ Денисом Валентиновичем Мантуровым озвучила предложение, которое может улучшить ситуацию с доступом к финансированию многих предприятий отрасли. Оно касается разработки отдельной меры поддержки в виде факторинга для предприятий легкой промышленности. Поясню чуть подробнее: основные и самые интересные наши клиенты — это либо государственные корпорации, либо связанные с государством заказчики, а также крупные торговые сети — платят с существенной отсрочкой от 30 до 180 дней. На этот срок организация легкой промышленности, которая производит соответствующие изделия, замораживает средства. При этом наши поставщики материалов и фурнитуры зачастую требуют предоплаты. Из-за этого у предприятий легкой промышленности возникают кассовые разрывы, особенно если работа ведется сразу с несколькими крупными заказчиками параллельно с близкими сроками исполнения заказов. Помочь с этим может субсидия на факторинг при поставках в органы власти, госкомпании и крупные торговые сети. Преимуществом факторинга является то, что он не относится к долгу компаний и не требует отдельных залогов в отличие от кредитов на оборотные средства. Аналогичная субсидия сейчас очень успешно реализована в автопроме при опережающих поставках для госнужд. Получатели субсидии — банки, а они, в свою очередь, по сниженной ставке предоставляют услуги факторинга. Учитывая специфику нашей отрасли, этот инструмент станет одним из драйверов ее развития.
— Есть и другие совместные задачи?
— Отдельный больной вопрос — это проблемы с кадровыми ресурсами: рабочие профессии вообще непопулярны в текущий исторический период. Существующие обучающие центры учат работать на устаревшем оборудовании. В отрасли чувствуется острый кадровый кризис. Грубо говоря, производить некому. Этот вопрос нужно решать, объединив ресурсы всей отрасли в партнерстве с государством, учебными центрами. Мы как бизнес готовы выделять стипендиальный фонд, формировать целевой заказ, предоставлять для обучения современное оборудование. Есть идея реализовать это, создав усилиями нескольких производителей учебный центр, привлечь к этому министерство образования Свердловской области.
— Планируете решать и другие проблемы?
— В COVID-19 мы столкнулись с необходимостью внутриотраслевой кооперации. Многие производители оказались в ситуации, когда у них есть и коллектив, и оборудование, но нет заказов. У других же заказов было столько, что они не могли с ними справиться. Наладить кооперацию, информировать друг друга о наличии свободных мощностей, разместить пошив части заказов у коллег — большая задача, решением которой мы уже занимаемся. И если раньше этот процесс шел на уровне личных прямых договоренностей, то в рамках комитета УТПП мы можем создать более эффективный механизм. Это тем более важно, что у нас в регионе реализуется достаточно много интересных, крупных проектов. Например, в этом году пройдет всемирный спортивный саммит SportAccord, в 2023 году состоятся Всемирные студенческие игры. Все эти мероприятия требуют много продукции нашей отрасли. Одному производителю невозможно выполнить такие заказы. Но, объединившись, мы вполне можем их реализовать. Эту инициативу поддержал Евгений Куйвашев. Не случайно наш комитет называется «Объединение и развитие предприятий легкой промышленности». Основная, первая цель — это именно объединение, потому что такие крупные проекты могут стать эффективным толчком к развитию отрасли. Я вообще верю в то, что Россия может и должна сделать рывок к несырьевым секторам экономики, и роль легпрома в этом может быть существенной.
